Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел. Малыш и Карлсон: Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел - Гордая юная девица улетает далеко-далеко! Фрекен бок в ванной

Страница 7 из 10

Малютка привидение из Вазастана

День для Малыша тянулся бесконечно долго, он провёл его совсем один и никак не мог дождаться вечера.

«Похоже на сочельник», - подумал он. Он играл с Бимбо, возился с марками и даже немного позанимался арифметикой, чтобы не отстать от ребят в классе. А когда Кристер должен был, по его расчётам, вернуться из школы, он позвонил ему по телефону и рассказал о скарлатине.

Я не могу ходить в школу, потому что меня изолировали, понимаешь?

Это звучало очень заманчиво - так считал сам Малыш, и Кристер, видно, тоже так считал, потому что он даже не сразу нашёлся, что ответить.

А тебе не скучно? - спросил Кристер, когда к нему вернулся дар речи.

Ну что ты! У меня ведь есть… - начал Малыш но тут же осёкся.

Он хотел было сказать: «Карлсон», но не сделал этого из-за папы. Правда, прошлой весной Кристер и Гунилла несколько раз видели Карлсона, но это было до того, как папа сказал, что о нём нельзя говорить ни с кем на свете.

«Может быть, Кристер и Гунилла давно о нём забыли, вот бы хорошо! - думал Малыш. - Тогда он стал бы моим личным тайным Карлсоном». И Малыш поторопился попрощаться с Кристером.

Привет, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, - сказал он.

Обедать вдвоём с фрекен Бок было совсем скучно, но зато она приготовила очень вкусные тефтели. Малыш уплетал за двоих. На сладкое он получил яблочную запеканку с ванильным соусом. И он подумал, что фрекен Бок, может быть, не так уж плоха.

«Лучшее, что есть в домомучительнице, - это яблочная запеканка, а лучшее в яблочной запеканке - это ванильный соус, а лучшее в ванильном соусе - это то, что я его ем», - думал Малыш.

И всё же это был невесёлый обед, потому что столько мест за столом пустовало. Малыш скучал по маме, по папе, по Боссе и по Бетан - по всем вместе и по каждому отдельно. Нет, обед был совсем невесёлый, к тому же фрекен Бок без умолку болтала о Фриде, которая уже успела изрядно надоесть Малышу.

Но вот наступил вечер. Была ведь осень, и темнело рано. Малыш стоял у окна своей комнаты, бледный от волнения, и глядел на звёзды, мерцавшие над крышами. Он ждал. Это было хуже, чем сочельник. В сочельник тоже устаёшь ждать, но разве это может сравниться с ожиданием прилёта маленького привидения из Вазастана!.. Куда там! Малыш в нетерпении грыз ногти. Он знал, что там, наверху, Карлсон тоже ждёт. Фрекен Бок уже давно сидела на кухне, опустив ноги в таз с водой, - она всегда подолгу принимает ножные ванны. Но потом она придёт к Малышу пожелать ему спокойной ночи, это она обещала. Вот тут-то и надо подать сигнал. И тогда - о боже праведный, как всегда говорила фрекен Бок, - о боже праведный, до чего же это было захватывающе!

Если её ещё долго не будет, я лопну от нетерпения, - пробормотал Малыш.

Но вот она появилась. Прежде всего Малыш увидел в дверях её большие, чисто вымытые босые ноги. Малыш затрепетал, как пойманная рыбка, так он испугался, хотя ждал её и знал, что она сейчас придёт. Фрекен Бок мрачно поглядела на него.

Почему ты стоишь в пижаме у открытого окна? Немедленно марш в постель!

Я… я глядел на звёзды, - пробормотал Малыш. - А вы, фрекен Бок, не хотите на них взглянуть?

Это он так схитрил, чтобы заставить её подойти к окну, а сам тут же незаметно сунул руку пол занавеску, за которой был спрятан шнур, и дёрнул его изо всех сил. Он услышал, как на крыше зазвенел колокольчик. Фрекен Бок это тоже услышала.

Где-то там, наверху, звенит колокольчик, - сказала она. - Как странно!

Да, странно! - согласился Малыш. Но тут у него прямо дух захватило, потому что от крыши вдруг отделилось и медленно полетело по тёмному небу небольшое, белое, круглое привидение. Его полёт сопровождался тихой и печальной музыкой. Да, ошибки быть не могло, заунывные звуки «Плач малютки привидения» огласили тёмную, осеннюю ночь.

Вот… О, гляди, гляди… Боже праведный! - воскликнула фрекен Бок.

Она побелела как полотно, ноги у неё подогнулись и она плюхнулась на стул. А ещё уверяла, что не боится привидений!

Малыш попытался её успокоить.

Да, теперь я тоже начинаю верить в привидения, - сказал он. - Но ведь это такое маленькое, оно не может быть опасным!

Однако фрекен Бок не слушала Малыша. Её обезумевший взгляд был прикован к окну - она следила за причудливым полётом привидения.

Уберите его! Уберите! - шептала она задыхаясь.

Но маленькое привидение из Вазастана нельзя было убрать. Оно кружило в ночи, удалялось, вновь приближалось, то взмывая ввысь, то спускаясь пониже, и время от времени делало в воздухе небольшой кульбит. А печальные звуки не смолкали ни на мгновение.

«Маленькое белое привидение, тёмное звёздное небо, печальная музыка - до чего всё это красиво и интересно!» - думал Малыш.

Но фрекен Бок так не считала. Она вцепилась в Малыша:

Скорее в спальню, мы там спрячемся!

В квартире семьи Свантесон было пять комнат, кухня, ванная и передняя. У Боссе, у Бетан и у Малыша были свои комнатки, мама и папа спали в спальне, а кроме того, была столовая, где они собирались все вместе. Теперь, когда мама и папа были в отъезде, фрекен Бок спала в их комнате. Окно её выходило в сад, а окно комнаты Малыша - на улицу.

Пошли, - шептала фрекен Бок, всё ещё задыхаясь, - пошли скорее, мы спрячемся в спальне.

Малыш сопротивлялся: нельзя же допустить, что бы всё сорвалось теперь, после такого удачного начала! Но фрекен Бок упрямо стояла на своём:

Ну, живей, а то я сейчас упаду в обморок! И как Малыш ни сопротивлялся, ему пришлось тащиться в спальню. Окно и там было открыто, но фрекен Бок кинулась к нему и с грохотом его запахнула. Потом она опустила шторы, задёрнула занавески, а дверь попыталась забаррикадировать мебелью. Было ясно, что у неё пропала всякая охота иметь дело с привидением, а ведь ещё совсем недавно она ни о чём другом не мечтала.

Малыш никак не мог этого понять, он сел на папину кровать, поглядел на перепуганную фрекен Бок и покачал головой.

А Фрида, наверно, не такая трусиха, - сказал он наконец.

Но сейчас фрекен Бок и слышать не хотела о Фриде. Она продолжала придвигать всю мебель к двери - за комодом последовали стол, стулья и этажерка. Перед столом образовалась уже настоящая баррикада.

Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны, - сказала фрекен Бок с удовлетворением.

Но тут из-под папиной кровати раздался глухой голос, в котором звучало ещё больше удовлетворения:

Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны! Мы заперты на ночь.

И маленькое привидение стремительно, со свистом вылетело из-под кровати.

Помогите! - завопила фрекен Бок. - Помогите!

Что случилось? - спросило привидение. - Мебель сами двигаете, да неужели помочь некому?

И привидение разразилось долгим глухим смехом. Но фрекен Бок было не до смеха.

Она кинулась к двери и стала расшвыривать мебель. В мгновение ока разобрав баррикаду, она с громким криком выбежала в переднюю.

Привидение полетело следом, а Малыш побежал за ним. Последним мчался Бимбо и заливисто лаял. Он узнал привидение по запаху и думал, что началась весёлая игра. Привидение, впрочем, тоже так думало.

Гей, гей! - кричало оно, летая вокруг головы фрекен Бок и едва не касаясь её ушей.

Но потом оно немного поотстало, чтобы получилась настоящая погоня. Так они носились по всей квартире - впереди скакала фрекен Бок, а за ней мчалось привидение: в кухню и из кухни, в столовую и из столовой, в комнату Малыша и из комнаты Малыша и снова в кухню, большую комнату, комнату Малыша и снова, и снова…

Фрекен Бок всё время вопила так, что в конце концов привидение даже попыталось её успокоить:

Ну, ну, ну, не реви! Теперь-то уж мы повеселимся всласть!

Но все эти утешения не возымели никакого действия. Фрекен Бок продолжала голосить и метаться по кухне. А там всё ещё стоял на полу таз с водой, в котором она мыла ноги. Привидение преследовало её по пятам. «Гей, гей», - так и звенело в ушах; в конце концов фрекен Бок споткнулась о таз и с грохотом упала. При этом она издала вопль, похожий на вой сирены, но тут привидение просто возмутилось:

Как тебе только не стыдно! Орёшь как маленькая. Ты насмерть перепугала меня и соседей. Будь осторожней, не то сюда нагрянет полиция!

Весь пол был залит водой, а посреди огромной лужи барахталась фрекен Бок. Не пытаясь даже встать на ноги, она удивительно быстро поползла из кухни.

Привидение не могло отказать себе в удовольствии сделать несколько прыжков в тазу - ведь там уже почти не было воды.

Подумаешь, стены чуть-чуть забрызгали, - сказало привидение Малышу. - Все люди, как правило, спотыкаются о тазы, так чего же она воет?

Привидение сделало последний прыжок и снова кинулось за фрекен Бок. Но её что-то нигде не было видно. Зато на паркете в передней темнели отпечатки ступней.

Домомучительница сбежала! - воскликнуло привидение. - Но вот её мокрые следы. Сейчас увидим, куда они ведут. Угадай, кто лучший в мире следопыт!

Следы вели в ванную комнату. Фрекен Бок заперлась там, и в прихожую доносился её торжествующий смех.

Привидение постучало в дверь ванной:

Открой! Слышишь, немедленно открой!

Но за дверью раздавался только громкий, ликующий хохот.

Открой! А то я не играю! - крикнуло привидение.

Фрекен Бок замолчала, но двери не открыла. Тогда привидение обернулось к Малышу, который всё ещё не мог отдышаться.

Скажи ей, чтоб она открыла! Какой же интерес играть, если она будет так себя вести!

Малыш робко постучал в дверь.

Это я, - сказал он. - Долго ли вы, фрекен Бок собираетесь просидеть здесь взаперти?

Всю ночь, - ответила фрекен Бок. - Я постелю себе в ванне все полотенца, чтобы там спать.

Тут привидение заговорило по-другому:

Стели! Пожалуйста, стели! Делай всё так, чтобы испортить нам удовольствие, чтобы расстроить нашу игру! Но угадай-ка, кто в таком случае немедленно отправится к Фриде, чтобы дать ей материал для новой передачи?

В ванной комнате долго царило молчание. Видно, фрекен Бок обдумывала эту ужасную угрозу. Но в конце концов она сказала жалким, умоляющим тоном:

Нет-нет, пожалуйста, не делай этого!.. Этого я не вынесу.

Тогда выходи! - сказало привидение. - Не то привидение тут же улетит на Фрейгатен. И твоя сестра Фрида будет снова сидеть в телевизоре, это уж точно!

Слышно было, как фрекен Бок несколько раз тяжело вздохнула. Наконец она позвала:

Малыш! Приложи ухо к замочной скважине, я хочу тебе кое-что шепнуть по секрету.

Малыш сделал, как она просила. Он приложил ухо к замочной скважине, и фрекен Бок прошептала ему:

Понимаешь, я думала, что не боюсь привидений, а оказалось, что боюсь. Но ты-то храбрый! Может, попросишь, чтобы это привидение сейчас исчезло и явилось в другой раз? Я хочу к нему немного привыкнуть. Но главное, чтобы оно не посетило за это время Фриду! Пусть оно поклянётся, что не отправится на Фрейгатен!

Постараюсь, но не знаю, что получится, - сказал Малыш и обернулся, чтобы начать переговоры с привидением.

Но его и след простыл.

Его нету! - крикнул Малыш. - Оно улетело к себе домой. Выходите.

Но фрекен Бок не решалась выйти из ванной, пока Малыш не обошёл всю квартиру и не убедился, что привидения нигде нет.

Потом фрекен Бок, дрожа от страха, ещё долго сидела в комнате Малыша. Но постепенно она пришла в себя и собралась с мыслями.

О, это было ужасно… - сказала она. - Но подумай, какая передача для телевидения могла бы из этого получиться! Фрида в жизни не видела ничего похожего!

Она радовалась, как ребёнок. Но время от времени вспоминала, как за ней по пятам гналось привидение и содрогалась от ужаса.

В общем, хватит с меня привидений, - решила она в конце концов. - Я была бы рада, если б судьба избавила меня от подобных встреч.

Едва она успела это сказать, как из шкафа Малыша послышалось что-то вроде мычания. И этого было достаточно, чтобы фрекен Бок вновь завопила:

Слышишь? Клянусь, привидение притаилось у нас в шкафу! Ой, я, кажется, сейчас умру…

Малышу стало её очень жаль, но он не знал, что сказать, чтобы её утешить.

Да нет… - начал он после некоторого раздумья, - это вовсе не привидение… Это… это… считайте, что это телёночек. Да, будем надеяться, что это телёночек.

Телёночек! Этого ещё не хватало! Не выйдет! И не надейтесь!

Дверцы шкафа распахнулись, и оттуда выпорхнуло малютка привидение из Вазастана, одетое в белые одежды, которые Малыш сшил своими собственными руками. Глухо и таинственно вздыхая, оно взмыло к потолку и закружилось вокруг люстры.

Гей, гей, я не телёнок, а самое опасное в мире привидение!

Фрекен Бок кричала. Привидение описывало круги, оно порхало всё быстрее и быстрее, всё ужасней и ужасней вопила фрекен Бок, и всё стремительней, в диком вихре, кружилось привидение.

Но вдруг случилось нечто неожиданное. Изощряясь в сложных фигурах, привидение сделало чересчур маленький круг, и его одежды зацепились за люстру.

Хлоп! - старенькие простыни тут же поползли, спали с Карлсона и повисли на люстре, а вокруг неё летал Карлсон в своих обычных синих штанах, клетчатой рубашке и полосатых носках. Он был до того увлечён игрой, что даже не заметил, что с ним случилось. Он летал себе и летал, вздыхал и стонал по-привиденчески пуще прежнего. Но, завершая очередной круг, он вдруг заметил, что на люстре что-то висит и развевается от колебания воздуха, когда он пролетает мимо.

Что это за лоскут вы повесили на лампу? - спросил он. - От мух, что ли?

Малыш только жалобно вздохнул:

Нет, Карлсон, не от мух.

Тогда Карлсон поглядел на своё упитанное тело, увидел синие штанишки и понял, какая случилась беда, понял, что он уже не малютка привидение из Вазастана, а просто Карлсон.

Он неуклюже приземлился возле Малыша: вид у него был несколько сконфуженный.

Ну да, - сказал он, - неудача может сорвать даже самые лучшие замыслы. Сейчас мы в этом убедились… Ничего не скажешь, это дело житейское!

Фрекен Бок, бледная как мел, уставилась на Карлсона. Она судорожно глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Но в конце концов она всё же выдавила из себя несколько слов:

Кто… кто… боже праведный, а это ещё кто?

И Малыш сказал, едва сдерживая слёзы:

Это Карлсон, который живёт на крыше.

Кто это? Кто этот Карлсон, который живёт на крыше? - задыхаясь, спросила фрекен Бок.

Карлсон поклонился:

Красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Представьте себе, это я.

Гордая юная девица улетает далеко-далеко!

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.
- Бедный сынок… О, как это ужасно…
- Что ужасно? - спросил Малыш спросонок.
- Всё, что ты пишешь в своём письме. Я так за вас волнуюсь…
- Почему? - спросил Малыш.
- Сам понимаешь, - сказала мама. - Бедный мой мальчик… Завтра утром я приеду домой.
Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял, почему мама назвала его «бедный мой мальчик». Едва Малыш успел снова лечь и задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.
- Как ты поживаешь? - спросил папа. - Хорошо ли себя ведут Боссе и Бетан?
- Не думаю, - сказал Малыш, - но точно не знаю, потому что они лежат в эпидемии.
Малыш понял, что папа встревожился от его слов.
- Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?
А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины слова:
- Бедный мой мальчик… Завтра утром я буду дома.
На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот раз это был Боссе.
- Можешь передать домомучительнице и её старенькому доктору, что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас всё же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернёмся домой.
- У вас не тина? - переспросил Малыш.
- Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.
- Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, - сказал Малыш.
Но Боссе уже повесил трубку.
Малыш оделся и пошёл на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.
- И я смогу уйти, - сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил ей, что завтра вся семья будет в сборе. - Вот и хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.
Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и какими-то травами.
- Вот видишь, - сказала она, - его надо посолить, и поперчить как следует, да поварить подольше, только тогда он вкусный. - Потом она с тревогой посмотрела на Малыша. - Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.
Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась весёлая песенка, которую кто-то пел во весь голос:
Солнце, солнце,
Загляни в оконце!
На подоконнике снова сидел Карлсон.
- Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.
Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:

Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.
- Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, - сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.
Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карлсон сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.
- Начинаем! Давайте завтракать! - Он приветливо кивнул фрекен Бок. - Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.
Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.

Что нам дадут? - спросил он, облизываясь.
- Хорошую взбучку, - ответила фрекен Бок и ещё яростней принялась мешать соус. - Её ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет всё тело, что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.
Она вылила соус в миску и поставила её на стол.
- Ешьте, - сказала она. - А я подожду, пока вы: кончите, потому что доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.
Карлсон сочувственно кивнул.
- Ну да, в доме, наверно, найдётся несколько завалявшихся сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе. Примостишься на краешке стола и погрызёшь, наслаждаясь тишиной и покоем.
И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, с такого соуса он ещё никогда не ел.

Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слёзы выступили на глазах. Рот горел огнём. Но рядом стояла фрекен Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул воздух и промолчал.
Тут Карлсон оторвался от своей крепости:
- Что с тобой? Почему ты плачешь?
- Я… я вспомнил одну печальную вещь, - запинаясь, пробормотал Малыш.
- Понятно, - сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но едва он проглотит его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слёзы.

Что случилось? - спросила фрекен Бок.
- На вкус это лисий яд… Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, - сказал Карлсон. - Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! - Он утёр слёзы.
- О чём ты плачешь? - спросил Малыш.
- Я тоже вспомнил очень печальную вещь, - ответил Карлсон.
- Какую именно? - полюбопытствовал Малыш.
- Вот этот мясной соус, - сказал Карлсон.
Но весь этот разговор не пришёлся по душе фрекен Бок.
- Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.
Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.
- Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, - попросил он.
Но фрекен Бок не желала давать адреса.
- Наверно, речь идёт о маленьких дикарях из племени огнеедов, всё понятно, - сказал Карлсон. - Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.
Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла открывать.
- Пойдём посмотрим, кто пришёл, - предложил Карлсон. - Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать всё, что у них есть, за эту пламенную кашу.

Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит… Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!
И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за её спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнёс:
- Моя фамилия Пёк. Я сотрудник шведского радио и телевидения.
Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин - один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.
- Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? - спросил господин Пёк.
- Это я, - ответила фрекен Бок. - Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.
Господин Пёк любезно улыбнулся.
- Я пришёл не в связи с оплатой, - объяснил он. - Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали… Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.

Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.
- Что с вами, вам стало нехорошо? - прервал наконец молчание господин Пёк.
- Да, да, мне нехорошо, - подхватила фрекен Бок. - Это самая ужасная минута в моей жизни.
Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пёк наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.
Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Всё это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:
- Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!

И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые всё ещё стояли в дверях… Успели ли они что-нибудь заметить?
Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.
- Это было не привидение, - сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слёзы. - Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.
- Так, значит, никаких привидений не было? - разочарованно переспросил господин Пёк.
Фрекен Бок не могла больше сдерживать слёзы - она разрыдалась.

Русский поэт и эссеист, колумнист сайт Дмитрий Воденников о мистических совпадениях в литературе.

Фрекен Бок говорит по телефону. Ложится в одежде в ванну (без воды), берет гибкий шланг душа, говорит в рассекатель воды.

— Ты не представляешь, Фрида, что со мной произошло! Меня только что катало кресло, а пылесос жрал плюшки. Фрида, Фрида? Ты слышишь меня?

В детстве это казалось смешным. Сейчас не очень.

Есть такое стихотворение у современного поэта. Сергея Круглова. Оно так и называется. «Фрекен Бок говорит по телефону». Вот оно.

Ты не представляешь, Фрида,
я поняла, как важно
правильно вступить в пост!
Вторая седмица — и такие результаты!
Я уже перестала пить коньяк по утрам!
Алло! Алло! Фрида!
Спасибо тебе, что ты меня уговорила!
Прости, что я, дура, упиралась!
Алло! Фрида!
Ты где? Ты слышишь?

Хильдур, милая, я тебя плохо слышу.
У тебя что-то льется и булькает в трубке.
Я перезвоню.

Фрида любит сестру, но
так трудно по часу выслушивать восторги неофита.
Сама Фрида продвинулась достаточно далеко
в посте и молитве. Фрида
перезвонит. Потом.
Позже

Сейчас… Унять сердце.
Слюна не сглатывается.

Зажмурив глаза, Фрида
нашаривает на туалетном столике носовой платок,
сползает на пол и сипло шепчет:
«Фрида. Фрида. Фрида.
Меня зовут Фрида».

Если бы героиня этого гениального современного стихотворения хоть что-то помнила о России и Украине, революции и Гражданской войне у нас, она бы, возможно, что-то знала бы и про Симона Петлюру, убитого одним евреем в Париже. Но Фрекен Бок – как не известный ей еще (ко всем прочим неизвестностям) компьютер. Все файлы в ней стерты, найти их нельзя. Сидит себе в ванне, как бессмысленное компьютерное «железо», булькает водой из включенного душа. Что ей Петлюра, что ей булгаковская Фрида?

Пока не будем вспоминать о Петлюре и мы. А поговорим о телефонах.

Одна женщина рассказала недавно в одной из социальных интернет-сетей дословно следующее:

— Похоже, вселенная добилась от меня, чего хотела. Сегодня ночью после долгих часов восстановления, телефон моргнул, снова перезагрузился и стёр мои 40 тысяч фотографий (все мои фотографии вообще).

То есть, всю ее жизнь.

Что бы сделали на месте этой женщины мы? Правильно: закричали бы. Возможно, заплакали бы.

Но эта женщина плакать не стала. Она понимала, конечно, что это, вообще-то говоря, катастрофа. Но маленькая, личная, только ее. И это катастрофа меркнет перед лицом всех остальных катастроф, на которые так щедр был 20-ый век, да и наш, 21-ый.

— Но вчера я что-то посмотрела на это и вдруг подумала: интересно как, как будто перед новым большим этапом телефон решил меня очистить и обновить до нуля. Так что просто перезагрузила телефон раза четыре, почитала истории подобных происшествий с другими (у некоторых с концами действительно всё исчезало) и спать легла. А утром все фотки на месте. Зачёт на доверие жизни — галочка.

Чего уж спорить, доверие к жизни – вещь хорошая. Но некоторым оно не помогло. Петлюра был убит 25 мая 1926 года в Париже Самуилом Шварцбурдом - уроженцем города Измаил. Шварцбурд утверждал, что убийство это было исключительно актом мести за еврейские погромы 1918–20 гг., которые прокатились по Украине.

Дело было так. На углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина Шварцбурд приблизился к разглядывавшему витрину Петлюре и, удостоверившись по-украински, что перед ним в самом деле Симон Петлюра, передал ему привет от Исаака Шварцбурда и Хаи Шварцбурд.

— Простите, — смутился Петлюра, — я что-то не припоминаю.
— О, в этом нет никакой необходимости, дорогой Симон Васильевич, — ответил ему Шварцбурд. – Зато их очень хорошо помню я.

И трижды выстрелил Петлюре в грудь. После чего спокойно дождался подоспевшей полиции, сдал оружие и объявил, что он только что застрелил убийцу.

На суде со стороны защиты выступило 180 свидетелей, подробно рассказавших об ужасах еврейских погромов на Украине при власти Директории. Все члены семьи Шварцбурда (15 человек) были убиты во время погромов 1918-1920 годов.

Парижским судом Шварцбурд был оправдан. Но приговорен к штрафу в один франк – за испачканный кровью тротуар.

Фриде, как вы помните, тоже было положено наказание. И ей повезло меньше.

Фрида — это персонаж из романа Булгакова «Мастер и Маргарита», она же участница Великого бала у сатаны.

Это она попросила Маргариту, приложившись сперва к ее распухшему от поцелуев колену, чтобы та замолвила за нее слово перед князем тьмы и прекратила ее пытку: вот уже тридцать лет ей кладут и кладут ночью на стол платок, которым она удавила своего младенца.

В булгаковском архиве булкаговеды нашли потом сохранившуюся выписку из книги известного швейцарского психиатра и общественного деятеля, одного из основоположников сексологии Огюста Фореля «Половой вопрос», гласившую: «Фрида Келлер — убила мальчика. (…) Удавила младенца носовым платком».

Фрида Келлер была молодой привлекательной женщиной, служила помощницей в кафе, терпела приставания женатого хозяина, даже уволилась, но, даже уволившись, она была увлечена под благовидным предлогом (интересно каким?) в погреб, и здесь хозяин кафе заставил ее ему отдаться, что повторялось потом еще минимум раза два. В мае 1899 г. она разрешилась от бремени мальчиком и поместила его в приют, откуда, однако, его необходимо было забрать по достижении пятилетнего возраста.

И вот этот 1904 год наступил. И судьба мальчика была решена. «Убить!» — думает Фрида. «Убить», — отвечают весенние тени за окном. «Убить», — говорит объятый страхом мозг. Бог по имени Фрекен безмолвствует.

За несколько дней до визита в приют «ее видели мечущейся по квартире в поисках за каким-то шнурком. Внешний вид ее говорил о придавленном внутреннем состоянии. Наконец, она решилась».

Родственники ее были извещены, что ребенок ее будет отправлен к тетке из Мюнхена, которая ждет ее в Цюрихе. «Схватив ребенка за руку, она отправилась с ним в Гагенбахский лес. Здесь в уединенном месте она долго раздумывала, не решаясь на свое ужасное дело. Но, по ее словам, какая-то неведомая сила подталкивала ее».

Выкопав ямку руками (что делал мальчик, глядя на свою безумную мать, разрывавшую голыми руками майскую землю?), она удавила ребенка шнурком («Подойди ко мне, деточка, я хочу поправить тебе воротник!»), и, убедившись в его смерти, зарыла трупик, и другим путем отправилась в истерике домой. 1-го июня она написала в приют, что ребенок благополучно добрался до Мюнхена (лесные подземные твари уже начали свою работу), 7-го июня трупик после сильного дождя был найден на поверхности земли какими-то бродягами, 11-го того же месяца Фрида заплатила последний долг приюту за ребенка, а 14-го она была уже арестована.
Помните Гете? «Фауста». Там тоже Гретхен убивает своего ребенка. Сперва убив свою мать (правда, по незнанию: ей сказали, что это снотворное.) Там ведь даже в конце звучит это: «Спасена!»
А вот Фриду никто не спасет.

Путаясь в показаниях и вызывая отвращение, Фрида не переставала объяснять своё преступление неспособностью содержать ребенка, а также необходимостью держать в секрете тот позорный факт, что стала вынужденной матерью. Мужской мир сурово смотрел на нее из-под присыпанного мукой парика.

Приговор был вынесен (вечная каторга), Фрида потеряла сознание.

Но – а причем тут платок?

А при том, что Булгаков совместил тут две истории. У одной взял имя, у другой – галантерейную вещь.

Дело в том, что тот же самый Форель в своем «Половом вопросе» (ох, уж это внимание 19 века к этому вопросу) кратко изложил историю 19-летней работницы из Силезии, которая при аналогичных обстоятельствах 25 февраля 1908 г. родила ребенка и тоже убила. Причем убила она его, удушив. Засунув для этих целей ему в рот и нос скомканный носовой платок. Суд учел смягчающие вину обстоятельства и приговорил несчастную девушку к двум годам тюрьмы, что дало Форелю повод для негодующего восклицания: «Как милостиво!»

Ни отец, ни кто другой из взрослых мужчин при вынесении этого приговора не пострадал.

Вот кому звонит Фрекен Бок! Как колокол. Она звонит другой героине. Из другого романа. Романа автора другой страны. Она звонит прототипу. И даже не одному прототипу, а сразу двум.

Есть от чего сойти с ума.

Только вы сами-то не сходите. Через неделю я приду и расскажу вам новую страшную историю. Например, про книги, переплетенные в человеческую кожу.

Ну, или не расскажу.

Но помните.

Рано или поздно все «фотки», удаленные из памяти вашего телефона, опять всплывут.

Об экстраординарной писательнице Астрид Линдгрен, которая подарила миру множество чудесных детских произведений. Мультфильм по ее книге «Малыш и Карлсон», экранизированный Союзмультфильмом, стал один из самых любимых и популярных мультфильмов советского зрителя.

IsraLove вспоминает и делится с вами лучшими моментами этого мультфильма.

Обещаю тебе, что от его старой жены я тебя избавлю.
- Это хорошо, но вообще-то мне гораздо больше хотелось бы иметь собаку, чем жену…

И мне больше ничего не надо. Кроме: может быть, какой-нибудь торт огромный, горы шоколада, и может, какой-нибудь пребольшой-большой кулёк конфет, всё…

Свершилось чудо! Друг спас жизнь друга! Наш дорогой Карлсон теперь с нормальной температурой, и ему полагается пошалить…

Ну нет, это я не ем - что это такое: один пирог и восемь свечей. Лучше так - восемь пирогов… и одна свечка, а?
- Поверь мне, Карлсон, не в пирогах счастье…
- Ты что, с ума сошёл? А в чём же ещё?
- Собаку мне… не подарят…
- Кого? Собаку? А как же я?.. Малыш, ведь я же лучше? Лучше собаки? А?

Фрёкен Бок! Бок! А вот ваше курение может пагубно отразиться на моём здоровье! Вам придётся оставить эту… гадкую привычку!

Какая агрессивная собака!
- Надеюсь, э-э… фрёкен Бок, вы любите детей, да?
- Э-э… Как вам сказать… Безумно!

Матильда, ты меня слышишь? Дитя моё… Займись этим зверем, только будь осторожна - собака не стерильна.

У меня знаешь, какая бабушка? Она, как меня увидит, сразу орёт на всю деревню: «Карлсо-ончик дор-рогой»! А потом как налетит, как обнимет!.. Да!.. Моя бабушка, она у меня - чемпион мира по обниманиям!

Дорогой друг, прилетает издалека, на минуточку, - а у вас нет торта.

Но ведь мы же не знали…
- А что вы вообще знали? Вы должны были надеяться!.. Изо всех сил.

Добрый вечер, дорогие друзья! Начинаем нашу очередную передачу из жизни привидений! Убедительно просим увести ваших детей от наших голубых экранов.

Фу! Как некультурно!..

Это телевидение, да? Это отдел «Жизнь привидений»? Да? Да! (Ф-ф-ф) Вы знаете, ко мне влетело очаровательное привидение! Приезжайте срочно, я хочу о нём поведать миру!

Матильда! Матильда! Ты что, оглохла?! Я, кажется, к тебе обращаюсь! (Матильда вяло поворачивает голову к хозяйке) Ты видела что-нибудь подобное? По телевизору показывают жуликов! Ну, чем я хуже?! Безобразие! Ох!

Наш телефон: Два-два-три, три-два-два. Два-два-три, три-два-два.

Как же так? Ботинок есть, а ребенка в нём нет…

Так, хорошо… Да… Я сейчас, я сию минуту, мне надо принять… мои капли… от головы. Нет, для головы!

Ай! В чём дело? Голова на месте… Кресло на месте…
- Мадам!..
- Между прочим, мадемуазель.

А-а!.. Я понял!..
- Что ты понял?
- Карлсон, ты знаешь, она хочет попасть в телевизор!
- Она?
- Ага.
- В телевизор?
- Да.
- Вот эта толстая домомучительница хочет залезть в самую маленькую коробочку?! Ничего не получится. Её надо будет сложить вчетверо.

Так это вы таскали мои плюшки?!
- СТОП! А у вас молоко убежало!
- Боже мой! Молоко убежало! Позвольте, какое молоко, у меня на плите нет молока!.. Опять розыгрыш, шалунишка!

Ах, какая досада, что Вы - не привидение!
- Почему?
- Ну, потому, что сейчас приедут телевизионные деятели искусств. Я их специально вызвала для привидения! О чём я буду сейчас с ними говорить?
- Как о чём? А я? А обо мне?! Ведь я - умный, красивый, в меру упитанный мужчина! Ну, в полном расцвете сил!
- Да, но на телевидении этого добра хватает без Вас!
- Но ведь я же ещё и ТАЛАНТЛИВЫЙ!..

Ну, Малыш, а где же твой Карлсон?
- Он улетел! Но он обещал вернуться! Милый!.. Милый!..

Страница 9 из 10

Гордая юная девица улетает далеко-далеко!

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.

Бедный сынок… О, как это ужасно…

Что ужасно? - спросил Малыш спросонок.

Всё, что ты пишешь в своём письме. Я так за вас волнуюсь…

Почему? - спросил Малыш.

Сам понимаешь, - сказала мама. - Бедный мой мальчик… Завтра утром я приеду домой.

Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял, почему мама назвала его «бедный мой мальчик». Едва Малыш успел снова лечь и задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.

Как ты поживаешь? - спросил папа. - Хорошо ли себя ведут Боссе и Бетан?

Не думаю, - сказал Малыш, - но точно не знаю, потому что они лежат в эпидемии.

Малыш понял, что папа встревожился от его слов.

Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?

А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины слова:

Бедный мой мальчик… Завтра утром я буду дома.

На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот раз это был Боссе.

Можешь передать домомучительнице и её старенькому доктору, что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас всё же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернёмся домой.

У вас не тина? - переспросил Малыш.

Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.

Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, - сказал Малыш.

Но Боссе уже повесил трубку.

Малыш оделся и пошёл на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.

И я смогу уйти, - сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил ей, что завтра вся семья будет в сборе. - Вот и хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.

Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и какими-то травами.

Вот видишь, - сказала она, - его надо посолить, и поперчить как следует, да поварить подольше, только тогда он вкусный. - Потом она с тревогой посмотрела на Малыша. - Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.

Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась весёлая песенка, которую кто-то пел во весь голос:

Солнце, солнце,

Загляни в оконце!

На подоконнике снова сидел Карлсон.

Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.

Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:

Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.

Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, - сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.

Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карлсон сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.

Начинаем! Давайте завтракать! - Он приветливо кивнул фрекен Бок. - Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.

Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.

Что нам дадут? - спросил он, облизываясь.

Хорошую взбучку, - ответила фрекен Бок и ещё яростней принялась мешать соус. - Её ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет всё тело, что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.

Она вылила соус в миску и поставила её на стол.

Ешьте, - сказала она. - А я подожду, пока вы: кончите, потому что доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.

Карлсон сочувственно кивнул.

Ну да, в доме, наверно, найдётся несколько завалявшихся сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе. Примостишься на краешке стола и погрызёшь, наслаждаясь тишиной и покоем.

И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, с такого соуса он ещё никогда не ел.

Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слёзы выступили на глазах. Рот горел огнём. Но рядом стояла фрекен Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул воздух и промолчал.

Тут Карлсон оторвался от своей крепости:

Что с тобой? Почему ты плачешь?

Я… я вспомнил одну печальную вещь, - запинаясь, пробормотал Малыш.

Понятно, - сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но едва он проглотит его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слёзы.

Что случилось? - спросила фрекен Бок.

На вкус это лисий яд… Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, - сказал Карлсон. - Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! - Он утёр слёзы.

О чём ты плачешь? - спросил Малыш.

Я тоже вспомнил очень печальную вещь, - ответил Карлсон.

Какую именно? - полюбопытствовал Малыш.

Вот этот мясной соус, - сказал Карлсон.

Но весь этот разговор не пришёлся по душе фрекен Бок.

Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.

Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, - попросил он.

Но фрекен Бок не желала давать адреса.

Наверно, речь идёт о маленьких дикарях из племени огнеедов, всё понятно, - сказал Карлсон. - Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.

Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла открывать.

Пойдём посмотрим, кто пришёл, - предложил Карлсон. - Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать всё, что у них есть, за эту пламенную кашу.

Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит… Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!

И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за её спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнёс:

Моя фамилия Пёк. Я сотрудник шведского радио и телевидения.

Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин - один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.

Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? - спросил господин Пёк.

Это я, - ответила фрекен Бок. - Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.

Господин Пёк любезно улыбнулся.

Я пришёл не в связи с оплатой, - объяснил он. - Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали… Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.

Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.

Что с вами, вам стало нехорошо? - прервал наконец молчание господин Пёк.

Да, да, мне нехорошо, - подхватила фрекен Бок. - Это самая ужасная минута в моей жизни.

Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пёк наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.

Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Всё это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:

Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!

И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые всё ещё стояли в дверях… Успели ли они что-нибудь заметить?

Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.

Это было не привидение, - сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слёзы. - Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.

Так, значит, никаких привидений не было? - разочарованно переспросил господин Пёк.

Фрекен Бок не могла больше сдерживать слёзы - она разрыдалась.

Нет, привидений не было… И я не смогу выступить по телевидению… никогда, только Фрида!..

Господин Пёк похлопывал её по руке, чтобы успокоить:

Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам ещё и придётся выступить.

Нет, нет, все надежды рухнули… - сказала фрекен Бок и, закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.

Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш её очень пожалел, и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всём виноватым. И вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.

Ох, простите! - сказала сконфуженная фрекен Бок. - Это у меня, наверно, с голоду.

Да, с голоду всегда бурчит в животе, - любезно подтвердил господин Пёк, - но ваш завтрак, должно быть, уже готов: я слышу такой изумительный аромат. Что у вас сегодня на завтрак? - полюбопытствовал господин Пёк.

Ах, всего лишь мясной соус… Блюдо моего изобретения… «Соус по рецепту Хильдур Бок» - так я его назвала, - скромно, но с достоинством ответила фрекен Бок и вздохнула.

Пахнет на редкость вкусно, - сказал господин Пёк. - Просто возбуждает аппетит.

Фрекен Бок поднялась с ящика.

Отведайте, прошу вас… А эти глупые карапузы ещё нос воротят, - обиженно добавила она.

Господин Пёк немного поцеремонился - всё твердил, что ему, мол, неловко, - но дело кончилось тем, что они вместе удалились на кухню.

Малыш приподнял крышку и поглядел на Карлсона, который, удобно устроившись на костюмах, негромко урчал.

Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдёт, - прошептал Малыш, - не то попадёшь в телевизор.

Ну да, тебе легко говорить, - сказал Карлсон. - Здесь не менее тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.

Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда проникал воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть, какой будет вид у господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.

Трудно поверить, но господин Пёк преспокойно сидел за столом и уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее. И на глазах у него не было никаких слёз. Зато у фрекен Бок они катились градом, но, конечно, не из-за соуса.

Нет, нет, просто она продолжала оплакивать провал своей телевизионной передачи. И даже похвалы, которые господин Пёк так щедро расточал её огненному блюду, не могли её утешить. Она чувствовала себя бесконечно несчастной.

Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин Пёк вдруг уставился в потолок и воскликнул:

Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!

Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.

Где это я буду выступать завтра вечером? - мрачно спросила она.

Как - где? По телевидению! - сказал господин Пёк. - В передаче «Искусный кулинар». Вы расскажете всем шведам, как приготовить «Соус Хильдур Бок»…

И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза её сияли.

Вы говорите, завтра вечером… По телевидению? Мой соус… Я расскажу о нём по телевидению всему шведскому народу? О господи!.. Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке, она говорит, что моими кушаньями можно только свиней кормить!

Малыш слушал затаив дыхание, потому что всё это было ему очень интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в ящике. Но тут вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то скрип. Ну да, этого следовало ожидать… Карлсон! Дверь из кухни была приоткрыта, и Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни господин Пёк ещё ничего не заметили.

Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нём была длинная бархатная юбка, которая путалась в ногах, мешая ходить, и две тюлевые накидки: одна украшала его спереди, другая - сзади! Он казался маленькой кругленькой бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо приближалась к кухне.

Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шёл на кухню, но тот будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил всё ближе.

Гордая юная девица входит в парадный зал! - произнёс Карлсон и застыл в дверях, играя своими накидками.

Вид у него был такой, что господин Пёк широко раскрыл глаза:

Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?

Но тут фрекен Бок как заорёт:

Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а самый отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось видеть на своём веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон её не послушался.

Гордая юная девица танцует и веселится, - продолжал он своё.

И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да, надо думать, что и господин Пёк тоже.

Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.

«Что за дурацкий танец, - подумал Малыш. - Но это ещё куда ни шло, только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал!»

Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе не было видно, чему Малыш был очень рад. Если он всё же вдруг взлетит к потолку, то господин Пёк наверняка упадёт в обморок, а потом, едва придя в себя, пришлёт сюда людей с телевизионными камерами.

Господин Пёк смотрел на этот странный танец и смеялся, смеялся всё громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в ответ, да ещё подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими накидками.

До чего весёлый мальчишка! - воскликнул господин Пёк. - Он наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.

Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.

Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня от этого дела. Если вы хотите найти кого-нибудь, кто перевернёт вверх тормашками телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.

Малыш кивнул:

Да, это правда. А когда эта студия перевернётся вверх тормашками, он скажет: «Пустяки, дело житейское». Так что лучше остерегайтесь его!

Господин Пёк не настаивал.

Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек полным-полно!..

И господин Пёк вдруг заторопился. У него, оказывается, скоро передача, и ему пора идти.

Но тут Малыш увидел, что Карлсон нащупывает кнопку на животе, и до смерти испугался, что в последнюю минуту всё выяснится.

Нет, Карлсон… нет, не надо, - шептал ему в тревоге Малыш.

Карлсон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему трудно было добраться до неё из-за всех этих тюлевых накидок.

Господин Пёк уже стоял в дверях, когда вдруг зажужжал моторчик Карлсона.

Я и не знал, что над Вазастаном проходит маршрут вертолётов, - сказал господин Пёк. - Не думаю, чтобы им следовало здесь летать, многим этот шум мешает. Прощайте, фрекен Бок. До завтра!

И господин Пёк ушёл.

А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел лампу и на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.

Гордая юная девица улетает далеко-далеко! - крикнул он. - Привет, гей-гей!